Напрасно говорят, что твердь и небеса
Соединить в одном создании нельзя.
Сам человек тому протест ярчайший.
Творец-Искусник думой величайшей
В нем две стихии разных заключил:
От тверди — плоть, а с неба дух вручил.
Я вновь невольник вдохновенья
И это скромное творенье —
Явленье шалости его.
Красавица-любезница собою любовалась,
Со скромным дамским зеркальцем украдкой забавлялась:
«Ах, зеркальце, ах, зеркальце, моя ли в том вина,
Что предо мной, прелестницей, тускнеют зеркала,
Все принцы, королевичи, бароны и графья
Глядят завороженные, шепча: «Как хороша!»
Пронзает сердце ностальгия,
И пусть сейчас я всем богат,
Вернул бы годы молодые,
Вернул бы детства майский сад…
Я на века утерял покой, любви отведав чудесный дар,
И околдован рассудок мой весенней негой любовных чар.
Весны прелестницы уж видно очертанье,
Снег рыхлый — вьюжных дней напоминанье,
Под солнышком игривым разморённый,
Вне царства стужи таять обречённый,
Прощается, и вешнею водою
Вслед устремится за красавицей зимою…
Любил и люблю, хранил и храню
Всем сердцем твой облик весенний,
Меня он спасет в дни тяжких невзгод,
В дни мрачной тоски и смятений.
Фальшивому алмазу — грош цена,
Но если увенчает он корону короля,
То в ценности его не усомнятся,
Лжекрасотою станут восхищаться.
Бездарность гениальностью признают,
Коль бездарь силой власти обладает.
Чтоб не плениться искушеньем,
Не созерцай его прекрас.
Соблазна тщетны ухищренья,
Когда он вдалеке от глаз.
Кто от греха решил лечиться — восстал со смертного одра,
Душой спокойной устремится в рай, а не в адовы врата.
Плоды раскаянья всесильны, и если искренность их суть,
Тебя не скроет мрак могильный, Любовь откроет к Свету путь.
В тот путь, где Любящий Создатель прощенья растворит объятья…