Кот мой, пушистый и теплый, в кресле уютном лежит,
Мягким клубочком свернувшись, крепко и сладостно спит.
Верный домашний любимец, лаской согреет в тоске,
Но никогда не расскажет, то, что увидел во сне.
Кот мой, пушистый и теплый, в кресле уютном лежит,
Мягким клубочком свернувшись, крепко и сладостно спит.
Верный домашний любимец, лаской согреет в тоске,
Но никогда не расскажет, то, что увидел во сне.
Ну что, поэт, в печали пребываешь? Не удались твои стихи?
Опять в тоске без дела пропадаешь, и о тебе злословят языки.
Они сказали: «Ты не гений и не обманывай себя,
Пойми, листы твоих творений годятся только для огня.
Зря ты безмолвными ночами украдкой строки рифмовал,
Твои старания пропали, ты не взойдешь на пьедестал!»
Что о тебе могу сказать я, мой добрый, дорогой отец?
Ты баловал меня изрядно и стал измотанным вконец
Рутиной вечных дел житейских, переживаний и тревог,
Но никогда не отступался и выполнял свой честно долг.
Вам довелось видать немало на этом маетном веку,
Познать тревоги и печали, и горькую терпеть нужду.
К работе тяготели с детства, труду отдали все сполна,
Не уступали страху место, да будет честь вам и хвала.
(На мелодию «Brother Louie» — «Modern Talking»)
Вновь на пляже безмятежный зной, и нежный, бархатный прибой
Прохладой сказочной дурманит, манит.
Ты, принцесса ясной синевы, и брызги радужной волны
Ласкают твой изящный стан.
Весна колдовская к нам в гости пришла,
Чистейшая, милая фея.
Улыбками мая тоску прогнала,
Блаженной любви не жалея.
Ты сон мой и свет, весны нежной цвет,
Ты моря янтарного шелест.
Ты радужный май, мой сказочный край,
Ты неба лазурного прелесть.
Белокурые локоны ветер нежно ласкает,
Он влюблен в мою милую и покоя не знает.
Невозможно не видеть чистоты глаз лазурных,
Невозможно забыть теплоты уст пурпурных.
Помнишь, как мы повстречались в солнечном майском саду?
Белые розы ласкались с чистой росой поутру.
Я протянул тебе розу, ты улыбнулась в ответ,
В прошлом оставила слёзы, счастьем искрился рассвет.